Музыка, танцы, уборы придворных и убранство зала – все было неправильным, не таким, как надо, все вызывало растерянность… и не у одного Орвье. Настороженный взгляд Эттрейга, мнимо сонный взор Сейгдена, задумчивые глаза Лерметта… что выражали глаза Эвелля, который, казалось, откровенно забавляется всем происходящим, Орвье не рискнул бы предположить – но взгляд Аккарфа под постоянно полуопущенными веками таил в себе не усталость, как можно бы подумать, а самую настоящую неприязнь. Шеррин же среди танцующих не было видно и вовсе. Орвье не без труда обнаружил принцессу Адейны в самом дальнем углу, занятую вышиванием. Вот чего еще недоставало Орвье на этом странном балу – пожилых дам, занятых исключительно своими пяльцами… за которыми так удобно шушукаться, обсуждая нравы нынешних молодых людей и особенно девиц! Раньше Орвье эти сушеные сплетницы раздражали страшно, и он не раз мечтал о том, чтобы всех их в одночасье уволок какойнибудь благодетельный дракон – но теперь он понял, что без их резких, хоть и приглушенных голосов, без их цепких глаз и язвительных замечаний бал теряет, самое малое, половину своей прелести. Что толку в молодости, если на тебя из угла ни одна злобная древность не шипит! Даже и смех только вполсмеха, когда никто так и не прикрикнет: «Тииишшше! Расшумелись! А вот мы в ваши годы!..» Если ритуал исполнен не целиком, всегда ощущаешь некую пустоту – а придирки стариков, несомненно, тоже ритуал, и еще какой! Нет, определенно, по углам должны восседать блистающие сединами дамы и их старомодно галантные ухажеры, мужественно скрывающие прострел в пояснице. Даже странно, что их здесь нет. Разумеется, Иргитер, как и все прочие короли, не взял с собой в дорогу ветхих стариков, готовых рассыпаться на первой же колдобине… однако из найлисских придворных приглашения на бал удостоились исключительно молодые. Ни одной пожилой дамы, ни одного престарелого кавалера… да что там – просто ни одного человека на возрасте! Пожалуй, Сейгден и Эвелль здесь самые старшие… а этого не должно быть!
А чего еще не должно быть, так это молоденьких девушек, занимающих место старушек за пяльцами. Оно конечно – Шеррин, бедняжка, на диво дурна собой… но даже если девушка с лица походит на немытую сковородку с приставшими к ней подгорелыми шкварками, она имеет право на свою долю праздника! Бал – это праздник, а праздник принадлежит всем. Праздник – он как солнце, а оно любому чертополоху светит. Девушка, грустящая в углу за пяльцами! Да в Аффрали ни один хозяин бала не допустил бы до подобного бесчинства.
Орвье отплясал два первых танца, ловко ухитрившись слегка захромать во время второго, сослался на подвернутую так не ко времени ногу, покинул круг танцующих и подошел к Шеррин. Принцесса подняла на него удивленный взгляд своих печальных глаз, окруженных короткими, словно бы обдерганными ресничками.
Нет, Орвье не собирался осыпать ее комплиментами. Уверять некрасивую девушку вопреки всякой очевидности, что она красива – издевательство, злое и утонченное. Но разве нет других тем для разговора? Разве нет способов выказать внимание, не прибегая к лганью?
– Какая вышивка чудесная! – воскликнул Орвье совершенно искренне.
Вышивка и впрямь была хороша: осенние листья во всей их разнообразной красе. Шеррин улыбнулась Орвье в ответ, словно бы прося прощения за свою мимолетную настороженность. Улыбка у принцессы была очень славная, и Орвье незамедлительно почувствовал себя лучше. Нет, решено – не будет он больше танцевать… во всяком случае, пока не избавится от мерзкого привкуса двух первых танцев. Женским вниманием Орвье никогда не был обделен – но разбитные девицы, льнувшие к нему, как шелковая рубаха к вспотевшему телу, вызвали у него одно лишь желание – немедленно отлепить их от себя, как упомянутую рубаху. Беседовать с Шеррин о вышивании куда приятнее.
Чточто, а непринужденно болтать на балу с девушками Орвье умел: оттаяла Шеррин быстро, даже раньше, чем они перешли от обсуждения вышивки к красотам найлисской осени и Найлисса вообще. А когда Орвье не без удивления обнаружил, что Шеррин неподдельно умна и както по особенному сдержанно тактична, он и вовсе позабыл о танцах. Шеррин о них не вспоминала тем более. Они оба так увлеклись беседой, что даже не заметили, как к ним подошли припозднившиеся эльфы.
Рядом с нелепой фигурой Шеррин Эннеари и его красавица сестра выглядели особенно восхитительно – однако во взгляде адейнской принцессы Орьве не приметил и тени той чисто женской зависти, с которой дурнушка взирает на чужую красоту. Как ни странно, Шеррин эльфам вроде бы даже обрадовалась.
– Можно присоединиться к вашей беседе? – пленительно улыбнулась Илери.
– Или мы этим нарушим какойнибудь обычай? – тревожно осведомился Эннеари.
– Ну что вы! – махнул рукой Орвье. – Наоборот, буду только рад. А то я все уговариваю ее высочество сыграть со мной в ронг, а она все отказывается. Может, вы ее уговорите, раз уж я не могу?
Илери вопросительно взглянула на Шеррин.
– Ни за что! – расхохоталась принцесса. – Садиться вдвоем с аффральцем за игорный стол… да еще в ронг!
– Ну почему же вдвоем? – подхватил понятливый эльф. – Можно ведь и вчетвером. Двое против двоих.
– А кто с кем? – заинтересовалась принцесса.
– Люди против эльфов? – предположил Орвье. – Нет, нехорошо выходит…
– Ну, зачем же? – вновь улыбнулась Илери. – Можно и подругому – женщины против мужчин.
– Протестую! – картинно взвыл Эннеари. – Я против своей сестрицы ни во что играть не сяду! Кто бы ни был со мной в паре!
Теперь уже Орвье адресовал эльфу вопросительный взгляд.
– Бесполезно, – кратко пояснил тот.
Орвье призадумался.
– Тогда нам с Илери против вас двоих тем более играть не стоит, – признал он. – Нечестный расклад получится. Хотя… знаете, что? Давайте сыграем не в ронг, а в кассану. На три меняющиеся пары. И пригласим Аккарфа и Эвелля. Тогда все будет почестному. Аккарф не играет практически ни во что, зато Эвелль, как моряку положено, играет во все… пожалуй, еще и меня обставит при случае.
– И обставлю, – хладнокровно заметил Эвелль, возникая рядом с ним, – а ты как думал?
– А что мне думать, если меня твои пираты третьего дня в сансин дочиста обыграли, как маленького? – ухмыльнулся Орвье.
– Думать надо, с кем за карты садишься, – нравоучительно изрек Эвелль. Шеррин прыснула.
– Пожалуй, по такому случаю и я не откажусь. – И откуда только Аккарф взялся? – Никогда прежде не играл… но в такой компании грех отказываться.
В устах жителя Окандо слово «грех» никогда не было пустой присказкой – а в устах его короля тем более. Да что тут такое непонятное происходит?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});